Большое счастье жить в мирное время...

Родители Татьяны Николаевны из крестьян. Отец Николай Федорович окончил 3 класса и заочно рабочий строительный факультет техникума. По тем временам он считался грамотеем. Маму звали Варвара Ивановна. У нее времени на учебу не было, в семье подрастало трое детей. В 1939 году отца призвали на финскую войну. После ее окончания он устроился на работу по контракту в Белостоке, где строили военный аэродром. Татьяна Николаевна вспоминает, что это были очень хорошие для семьи времена. Папа зарабатывал неплохие деньги, и они ни в чем не нуждались. У них единственных в округе даже велосипед был. Тогда это было равносильно тому, что сегодня иметь дорогую машину.

В 1941-ом Татьяна закончила 2 класса. Сообщение о том, что началась война, восприняла по-детски наивно: «Как хорошо. Хоть таблицу умножения не надо будет учить…». В первые дни войны немцы разбомбили аэродром, на котором работал отец. Осколком ему разбило лодыжку, но Николай Федорович более двух недель шел из Белостока в Витебск пешком. Он вернулся домой больным и настолько изможденным долгой дорогой, что близкие не сразу его узнали. Через пару дней в город вошли немецкие солдаты.

— Я с детьми на улице играла, как к нам подъехали военные на мотоцикле, — вспоминает Татьяна Николаевна. — «Wasser, wasser», —  говорят. А мы испугались и понять не можем, что они хотят. Только когда показали руками — «умыться», стало ясно, что им нужна вода. Немцы оккупировали город, заселились в дома, в том числе и в наш. Мы впятером ютились в сарае. Не могу сказать, что голодали. Нет. У нас даже сало было… Девушек 1925 года рождения увозили на работы в Германию. Взрослые ходили на строительство моста. Отец тоже, но однажды он не вернулся домой. Мама долго узнавала, где папа. Оказалось, что его угнали в Германию.

В начале 44-го вблизи Витебска активно формировались партизанские отряды, и старший брат Татьяны 14-летний Шура вместе с молодежью ушел в партизаны. «Неужели так просто это было сделать?» — удивляюсь.

— Им очень  повезло, — продолжает  собеседница, — у нас был хороший полицай, который, так сказать, прикрыл их. — И среди немцев, и среди наших встречались добрые, отзывчивые  люди.

Ранним мартовским утром Таня с братиком еще спали, мама топила буржуйку. Неожиданно ворвался немецкий каратель с собакой и приказал собираться.

— Мама настолько растерялась, что не знала, что делать. — Спустя пару минут зашел другой немецкий солдат, успокоил и сказал: «Не спеши, матка, бери все». И сам стал помогать складывать вещи в мешок. У нас была коза с козлятами, и мне так хотелось взять маленьких с собой. Зашла в дом к немцам и говорю: «Отдайте моих козлят!». А они смеются, мол, нет тут их. Слышу из-за печки— ме-ее-е. Я схватила животных и бегом из хаты. Так в витебский 5-ый полк, где немцы развернули пересылочный лагерь, я приехала с козлятами, — улыбаясь, продолжает Татьяна Николаевна. — Там, конечно же, я их потеряла.

В казармах было холодно, людей кормили чем-то наподобие кормовой свеклы. Хлеба не давали. Сколько там пробыли, Татьяна Николаевна уже и не помнит. Немного помолчав, продолжила:

— В Литву нас привезли в эшелонах для скота. В вагонах была антисанитария. У меня были хорошие, густые волосы, в которых просто кишели вши. Я спать не могла, казалось, что сойду с ума. Мама где-то раздобыла ножницы и как можно короче постригла меня. На очередной остановке растопили в котелке снег и помыли мне голову. Я была такая счастливая…

По прибытии в Литву семью Татьяны Николаевны снова поместили в лагерь. И так сложилась судьба, что здесь они встретили отца. Оказалось, что по дороге в Германию он сумел сбежать. Устроился работать к литовскому помещику. Он ежедневно приходил к лагерю и искал своих родных. Отец просил хозяина взять семью к себе, но тот соглашался взять лишь маму и младшего брата. Таня была лишним ртом. Конечно же, отец отказался, и все вместе они вернулись в лагерь.

В Германии в Хорнбурге семью Врублевских отдали в распоряжение местного зажиточного бюргера. Взрослые ходили на полевые работы, а дети были предоставлены сами себе. Жили в бараках по четыре семьи. В памяти Татьяны Николаевны всплывает обстановка комнаты — деревянный стол посередине, да печка-буржуйка с трубой. Всего у хозяина работало 50 человек, не считая военнопленных. Трудились от темна до темна. Еды, конечно, было мало. Немка варила ежедневно суп, то с горохом, то с бобами. Последний уж очень горький был… В неделю выделялось по два небольших батона на человека. Маленькому Володе давали пол-литра молока.

— Наш хозяин был очень богатым владельцем сахарного завода, — продолжает собеседница. — Жил в большом замке. Когда в Германию вошли американцы, он застрелился.

Татьяна Николаевна рассказала забавный случай, связанный с освобождением:

— Не помню, кто нам сказал, что среди американских солдат есть негры, которые хватают и едят белых девочек. И вот к нам в барак пришел один, такой большой, страшный. Я спряталась за кровать, а он почему-то говорит: «Гуд бай». Страху было… Мы же негров не то что не видели никогда, даже не слышали про них. Я до сих пор помню эту картину.

Американцы уехали, хозяин умер. Люди просто не знали, что делать. Ими никто не интересовался. Так семья Врублевских прожила в Хорнбурге до конца июля 1945-го. Вернувшись в Витебск, с огромной радостью узнали, что их дом уцелел. Однако там уже жили совершенно чужие люди, пришлось до весны ютиться всем вместе. Люди потихоньку начинали отстраивать дома. Разбирали немецкие блиндажи на стройматериалы. Нашелся и брат Шура. Оказалось, что в 1944-ом, когда Витебск освободили, его комиссовали из партизан. До возвращения семьи он почти год работал на мостопоезде. Жизнь потихоньку стала налаживаться. Татьяна пошла учиться в 3-й класс. Отец где-то раздобыл для нее тетрадку, в которой была напечатана таблица умножения.

— Все-таки пришлось мне ее выучить, — смеется Татьяна Николаевна. — Первое время было тяжело учиться в школе, ведь за эти годы все позабылось. После 7 класса подружка сманила меня поступать в станкоинструментальный техникум. В послевоенное время в Витебске были лишь ветеринарный и медицинский институты, поэтому выбора особого не было. Да и мне уже 18 лет было.

После учебы Татьяну Николаевну распределили на «Гомсельмаш» в конструкторское бюро. Она вышла замуж, родила двух детей. Четверть века трудилась на витебском заводе «Монолит» инженером по нормированию драгметаллов. За долголетний добросовестный труд женщина удостоена медали «Ветеран труда». Когда супруг умер, Татьяна Николаевна переехала в Вороново, где уже много лет живет дочь Людмила. Сын с семьей проживает в Витебске.

— Я счастливая бабушка и прабабушка, — завершает свой рассказ  Татьяна Николаевна. — Со дня на день на свет появится шестой правнук. Очень хочется, чтоб наши дети и внуки не знали войны и жили в мирное время. Это так важно…

Наталья ФЕДОРОВА.

На снимках: в наши дни; Т. Щеглова (слева) с мамой и братьями (1939г.).

Фото автора и из архива Татьяны ЩЕГЛОВОЙ.