Мог четырежды получить иностранный паспорт, но выбрал жизнь на Родине. Легендарный чемпион XXV Олимпийских игр в Барселоне Андрей Барбашинский рассказал о победах, спортивной закалке и любви к Родине
Сегодня легендарный гандболист Андрей Барбашинский живет и работает в Гродно – директором предприятия, которое сам же когда-то создал. Он мог четырежды получить иностранный паспорт – жить на побережье Балатона или навсегда остаться в Германии, но вернулся на Родину. В интервью корреспонденту «ГП» олимпийский чемпион рассказал, почему все-таки сохранил белорусское гражданство, по какой причине европейские клубы считали советских гандболистов безбашенными и за кого из гродненских спортсменов планирует болеть на Олимпиаде в Токио.
– Гандбол в Ошмянах, откуда Вы родом, был в советское время едва ли не единственным видом спорта, поэтому выбирать не пришлось?
– Отчасти так. Меня, высокого подвижного мальчишку, тренеру сложно было не заприметить. Сначала поставили в ворота, несколько раз попали мячом в голову, после чего я сказал, что в гандбол больше не играю. Через какое-то время вернулся и начал потихоньку тренироваться. Материально-технической базы для тренировок по большому счету не было. Спортивная школа находилась в стареньком здании, зал шесть на шесть. Мы сами ставили ворота, чертили мелом разметку, чтобы на стандартной спортивной площадке можно было хоть как-то играть. Теперь в Ошмянах есть хороший физкультурно-оздоровительный комплекс, детско-юношеская спортивная школа, ежегодно проходит Международный турнир на призы олимпийского чемпиона Андрея Барбашинского. Сегодня 85 процентов ребят, живущих в моем родном городе, причастны к гандболу.
– Отправляясь на Олимпиаду, верили, что вернетесь с победой?
– Сложно сказать, во что мог верить, а во что нет 22-летний парень. Я всегда мечтал «ступенчато». Сначала хотел попасть в СКА, потом в молодежную сборную СССР, потом в национальную команду СССР. Я был уникальным «малым», который какое-то время умудрялся играть одновременно за обе сборные. Главное в этом деле было не перепутать форму. За два года перед Олимпиадой провел в Минске месяца два от силы. Остальное время – в игре, дороге и тренировочных лагерях. Конечно, мною двигала мечта. Каждый спортсмен хочет стать олимпийским чемпионом. Никто не едет на Олимпиаду, чтобы просто поучаствовать. Все сражаются за медаль. И вы даже не представляете, как сложно туда отобраться. В сборной СССР на одно место претендовали около десятка лучших игроков со всей огромной страны.
– 22 года, и уже олимпийский чемпион. Предложения из-за границы посыпались сразу?
– После победы на Олимпийских играх в Барселоне нас буквально хотели «раскупить». Нужны десятилетия, чтобы найти и взрастить свой талант, а тут готовые молодые парни, кровь с молоком за пару копеек… У каждого была возможность сказать: «Хочу играть за Астрахань, Новосибирск, Челябинск», – получить трехкомнатную квартиру и остаться в России. Я отказался.
– Позже Вы выступали за клубы Испании, Венгрии, Германии, и каждая страна предлагала свое гражданство, но Вы отказывались. Почему?
– Я не взял российский паспорт. Потом отказался от испанского, потом – от венгерского. А ведь заманчивое было предложение: семилетний контракт, дом на побережье Балатона. В Германии был капитаном клуба, мне доверяли больше, чем другим игрокам, но и там оставаться я не захотел. И о сделанном выборе не жалею. Меня всегда тянуло домой. Здесь хорошо уже оттого, что я могу быть рядом с близкими, заботиться о них. Все, что смогу сделать для страны и людей, я сделаю, потому что хочу, чтобы мои дети жили в Беларуси.
– Правда, что советских гандболистов считали немного безбашенными?
– Вы знаете, почему наши игроки были так востребованы за рубежом? Не только из-за хорошей игры. Европеец, к примеру, если поранит палец, скажет: «Ой, болит-то как», – а мне однажды врач вправлял пальцы прямо во время матча, чтобы дальше смог играть. На одном из чемпионатов СССР пришлось выйти на площадку на седьмой день после удаления аппендицита. Швы еще не сняты, а ты уже наравне со всеми сражаешься за победу. Мы действительно не церемонились со своими болячками, мы были одержимы гандболом.
– Что чувствует олимпийский чемпион, когда приходит время заканчивать спортивную карьеру?
– Страх. Что делать дальше? Когда играешь, твоя задача – тренироваться и показывать результат. Все остальные вопросы – тренер, администратор, начальник команды, руководитель клуба и далее по списку. И вдруг ты должен самостоятельно шагать по жизни. А теперь представьте: мне 32 года, а я даже не знаю, как купить билет на автобус, потому что никогда этим не занимался. Чувствуешь себя, как первоклассник на школьной линейке.
– Не страшно было в таком случае податься в бизнес?
– Пока тренировался в Германии, нагрузки были значительно меньше, чем я привык. В свободное время нужно было чем-то себя занять, и я пошел работать на обычную стройку. Потом устроился на текстильное предприятие. Там научился шить, стегать подушки, упаковывать матрасы. Это стало подспорьем для развития собственного бизнеса уже здесь, в Беларуси.
– Тяжело было привлечь инвестора в Гродно?
– Конечно. Пришлось делать максимально точные расчеты, обосновывать выгодность. Убедить смог, наверное, харизмой и желанием трудиться. Я мог остаться в Германии, но мне очень хотелось вернуться. И вот нашел способ. На предприятии ИООО «Белабеддинг» сегодня работают около двух сотен человек. Это накладывает серьезную социальную ответственность.
– На носу очередная Олимпиада в Токио. Следите за подготовкой наших гродненских спортсменов к главному старту четырехлетия?
– Да, хочу, чтобы у ребят все получилось, чтобы, приехав на Олимпиаду, каждый смог сделать чуточку больше, чем в его силах, одержать победу над самим собой. Буду болеть за нашего олимпийского призера Ивана Тихона. Меня восхищает этот человек, хочется, чтобы он все-таки отобрался на Олимпиаду и взял наконец-таки свое заслуженное олимпийское золото.
– У Вас двое сыновей и оба занимаются игровыми видами спорта. Помогаете ребятам тренироваться?
– Младшему Захару 10 лет, занимается баскетболом, старшему Матвею – 15, он решил пойти в гандбол. У сына есть большое желание, но, как и многие ребята в его возрасте, он склонен к самоедству. Я объясняю: нужно, в первую очередь, слушать и слышать, что тебе говорят, иначе ничего не получится, потому что в любом игровом виде спорта тренер – это часть команды. Мои сыновья не видят во мне олимпийского чемпиона или потенциального тренера. Для них я просто отец и друг, который в любую минуту готов поддержать, вместе выйти на площадку: поиграть, побороться, потолкаться.
– Как Вы познакомились со своей женой?
– Ирина – родная сестра жены моего теперь уже покойного друга. Благодаря этому состоялось наше знакомство. При первой встрече я кричал: «Выходи за меня замуж!». А она смеялась и отвечала: «Да прекрати ты!» Это было на железнодорожном вокзале в Витебске. Теперь кто-то скажет, что это неправда, что так не бывает, ну и пусть. Последние полтора года в Германии после каждого матча Ирина несла мою огромную сумку на своих хрупких плечах, одновременно поддерживая меня, потому что дойти до машины самостоятельно я не мог, было жутко больно. Это сложно забыть, когда ты «переломанный» не можешь встать с кровати и за тобой ухаживают как за младенцем. Любовь – это, в первую очередь, уважение и забота. Я очень благодарен своей жене за то, что она оставалась рядом в самые тяжелые моменты жизни.
– Есть ли то, о чем сожалеете?
– В свое время я доставил уйму хлопот своим родителям. Но если бы я не прошел именно этот путь, неизвестно, кем бы стал. В 24 года мне пришлось пообещать маме, что больше никогда ее не огорчу. Знаете, Андрей Барбашинский не может жить, когда лгут и предают. Если дал слово, ты обязан его сдержать, чего бы это ни стоило.
