Помнить тягостно, а забыть не дано
Она родилась в мирное время в Могилевской области. Но ее самые ранние детские воспоминания начинаются с войны, которую встретила 4-летним ребенком.
Отец ушел на фронт, он погиб в 1943 году при форсировании Днепра. Валентина помнит, как плакала мама, получившая похоронку, помнит похороны своей младшей сестрички — 3-летней Галечки, которая умерла от коклюша. Но это не все тяготы войны, выпавшие на женскую долю Кисляковых. Осенью 1943 года все они: бабушка, мама и две дочери — были угнаны в Германию.
«Еда» пахла травой или сеном
По воспоминаниям шестилетней узницы, людей долго везли в холодных вагонах. На одной из остановок все вышли и выстроились у здания с высокими дымящимися трубами. Запускали за двери по несколько человек. Люди думали, что приехали работать на завод. А Валю с родными, которые были в «хвосте» этой очереди, погрузили в крытые грузовики и снова куда-то повезли. Остановившись в лесу, немцы согнали детей в деревянное строение. Там их, раздетых, осматривали, брали какие-то анализы, что-то записывали. Потом отвезли в пункт назначения — концлагерь в г. Вуппертале. Это был один из филиалов Бухенвальда, разбросанных по Германии. Не лагерь смерти, а «поставщик» рабочей силы. Детей и взрослых поселили отдельно в длинных бараках. Маму, как оказалось, забрали работать на военный завод в город.
— Мы быстро научились понимать команды немцев, — вспоминает Валентина Фоминична. — Знали, что за любую оплошность последует удар плеткой, ногой… Все время хотелось есть и спать. Некоторые дети и вовсе не могли подняться с нар сутками после очередного забора крови. Старших детей водили на работы, младшие в основном были на территории лагеря. Кормили «супом» из травы, скошенной, а потом высушенной тут же, на поле у бараков. Помню его запах… Иногда после уборки мусорок за пределами лагеря сестра Рая возвращалась с зеленоватой корочкой хлеба. Со взрослыми узниками мы не встречались, потому что их уводили на работу очень рано и приводили совсем поздно. Во дворе лагеря были только вооруженные немцы и их надрессированные овчарки.
Для всех малолетних узников это были полтора года не жизни, а выживания. Дети не понимали, за что с ними так жестоки и беспощадны взрослые.
— Я вообще не знала, что можно жить как-то по-другому, — с горечью говорит собеседница. — Сколько себя помню, шла война: немцы, разруха, убитые и раненые люди, слезы родных. Всегда чего-то боялась, пряталась, убегала. Все это осозналось потом и сейчас не отпускает…
Хотелось в детство
Возвращение к мирной жизни началось с освобождения узников Вупперталя — в апреле 1945-го. Из Германии ехали «роскошно»: вымытые в бане, постриженные, переодетые, накормленные и с пайком, в котором было даже сгущенное молоко. Ехали долго, с многочисленными пересадками, на немецкой территории по вагонам часто стреляли.
Дом Кисляковых в Горках уцелел, сохранились закопанные мамой документы — свидетельства о рождении всех членов семьи, а на полях можно было найти перезимовавшую картошку. Она же и кормила семью до нового урожая. Да что это все? Главное — рядом была мама и спали в кроватях, а не на холодных нарах в бараках…
Вернувшись на родину, Валя сразу попала в больницу, где длительно лечила почки. Потом пошла в школу. В 9 лет в первый класс. Но учиться не хотелось, на улицах с детворой было так интересно! Она, как и все ровесники, не успела насладиться беззаботным детством. Девочка тайком завела себе пушистого друга — черного котенка. Она его заприметила совсем случайно за речушкой. Это было потомство дикой кошки. Подкармливала, а когда приручила, забрала домой. К слову, Валентина Фоминична очень любит животных. В ее квартире всегда жили домашние питомцы. Сейчас это своенравный породистый кот.
Горки-Вороново
После 10 класса попробовала поступить в Горецкую сельскохозяйственную академию. Не удалось, пришлось устроиться на работу на завод. У Валентины появились свои деньги, она могла их потратить на себя. С особенным удовольствием девушка покупала новые платья.
В Горках жило много иногородних студентов. С одним из них — Алексеем Чачило — их связала судьба. Из родительского дома молодая семья уехала к месту распределения мужа — в Вороново. В 60-е годы поселок был таким, что хотелось плакать и бежать отсюда, вспоминает Валентина Фоминична. Горожанке не хотелось здесь оставаться, да и она была очень привязана к маме. Но постепенно жизнь устроилась. Подрастала дочь Ирина, родилась вторая дочь Елена, женщина отучилась в Ошмянском сельскохозяйственном техникуме, семья получила трехкомнатную квартиру. Алексей Чачило был назначен на должность заведующего отделом архитектуры и строительства Вороновского райисполкома, его жена трудилась сразу на нескольких ответственных постах — матери, хозяйки и старшего экономиста в районной больнице.
Супруги Чачило прожили счастливую совместную жизнь, вырастили и воспитали двух дочерей. Алексей Иванович был надежным плечом своей супруги, уравновешенным, мудрым, заботливым спутником жизни. До золотой свадьбы он не дожил полтора месяца. Валентина Фоминична, повидавшая на своем веку столько смертей, испытывала панический страх перед этим явленьем. Потерю супруга она перенесла очень тяжело. На время даже переехала к старшей дочери Ирине в Могилевскую область, которая не только поддерживала маму морально, но и как врач-терапевт следила за состоянием ее здоровья.
В домашнем архиве документов есть фото бабушки, вывезенное из концлагеря.
От автора
Валентине Фоминичне недавно исполнилось восемьдесят. И хорошего в ее жизни было все же больше, чем плохого, о котором вспоминать не хочется. И все же с каждым годом все чаще напоминают о себе недуги, «нажитые» в детстве в тех нечеловеческих условиях концлагеря (Валентина Фоминична инвалид 2-й группы). Но все эти годы она старается не терять бодрости духа, а детям и внукам внушать только самое доброе. О своем тяжелом детстве не рассказывает, потому что расстраивается. И ее мирное состояние души родные не нарушают.
С Валентиной Фоминичной мы общались почти три часа. Знаю, что откровение далось ей очень нелегко. Да и самой было как-то не по себе от тяжелого груза воспоминаний моей собеседницы. И по ее просьбе опустила жестокие подробности многих эпизодов ее жизни. Почему? Потому что женщина убеждена — не поверят современники, что такое вообще возможно. И самой бы забыть о пережитом, да невозможно…
Ольга ВОРОБЬЕВА.
Фото Олега БЕЛЬСКОГО.