Реформы не для проформы
Председатель СПК «Агрокомбинат Снов» Николай Радоман о проблеме акционирования сельхозпредприятий
Во время «Большого разговора с Президентом» член Совета Республики, руководитель Республиканского агропромышленного союза «БелАПС», председатель СПК «Агрокомбинат Снов» Николай Радоман озвучил проблему всеобщего акционирования сельхозпредприятий. Основу реформированию положил Указ № 349 «О реорганизации колхозов (сельскохозяйственных производственных кооперативов)». В принципе, очень важный и своевременный документ. Но жизнь и ее реалии иногда бывают сложнее и многограннее самых выверенных управленческих решений. В коротком диалоге с Президентом на мероприятии, где Радоман присутствовал в качестве эксперта, у него не было возможности привести все аргументы против порой не очень продуманного причесывания под одну гребенку организационно–правовых форм хозяйствования на селе. Поэтому мы предложили многолетнему руководителю агрокомплекса поделиться своими мыслями на этот счет.
— Николай Вячеславович, так почему не всем СПК выгодно акционироваться? Хотя прогрессивная форма построения агробизнеса, по мнению экономистов, способствует гибкой мотивации персонала, привлечению внешних инвестиций через эмиссию и продажу акций.
— К сожалению, без решения серьезных проблем в АПК, как и в остальных сферах, связанных с агробизнесом, большинство этих возможностей носит только потенциальный, декларативный характер. Я понимаю, реформирование должно приносить определенную пользу для субъектов хозяйствования. Если не экономическую, то хотя бы улучшить управляемость, условия труда. Что же получается на практике по истечении двух с половиной лет в попытке что–то изменить в лучшую сторону в сельском хозяйстве? Экономика по–прежнему не везде «пляшет», реформы идут со скрипом. На этом фоне всеобщее акционирование движется, но, надо прямо сказать, под давлением чиновников. В создавшихся трудных условиях это лишь добавляет лишних расходов и суеты. Сколько документов надо переоформить СПК при переходе в ОАО!
Нам, к примеру, чтобы изменить эти три буквы, надо перерегистрировать более 300 единиц техники и, заметьте, небесплатно, сделать новые техпаспорта на 2,5 тысячи зданий и сооружений, переоформить отвод земли, лицензии и еще кучу бумаг. Что это изменит в сельхозпроизводстве? Увеличит производительность труда? Сомневаюсь. Наоборот, акционирование с большой долей государства ухудшит управляемость в аграрном секторе, исключит заинтересованность в труде начиная от руководителя и заканчивая сторожем. Что касается «Снова», то государство может стать владельцем около 80 процентов акций, потому что при подсчетах учитывается вся господдержка, оказанная за счет ранее уплачиваемых надбавок на молоко и мясо, а так как производство большое, большая и доля. Получается, мы говорим о разгосударствлении, а на деле опять сгоняем всех в коммуны или совхозы. Утверждаем: надо привлечь крестьянина к земле! А по сути, его с земли сгоняем, превращая в наемного работника. Люди ведь хорошо понимают, что такое доля государства и куда она может со временем отойти. Они просекают и то, что ими будут командовать далекие от земли клерки. Чувство собственности после этого и радения за свое, кровное, отпадет. Вот тогда и сработает пресловутое «все вокруг колхозное». Свою «золотую акцию» работники будут стремиться получать каждый день, то есть через воровство. Это я говорю о сохранности имущества после введения акционирования. У нас в сегодняшней форме хотя бы есть долевой фонд, что заинтересовывает всех работников кооператива в добросовестном труде, небольшой, но люди знают: постараешься — получишь больше, важен конечный результат.
— Но у сельхозкооперативов много нестыковок с нормами, закрепленными в Гражданском кодексе. Самый опасный подводный камень в чем? Участники производственного кооператива согласно кодексу несут субсидиарную ответственность по обязательствам: если предприятие, предположим, не возвращает долги, то платить придется работникам, имеющим паи.
— Прямо свет клином сошелся на этой «субсидиарной ответственности»! Можно изменить норму. Внести поправки, предусматривающие иную меру. Ведь у СПК есть имущество, которым можно рассчитаться. Да и на практике субсидиарная ответственность — понятие относительное. Не было еще случая, проще говоря, чтобы кто–то отдал хату и пошел жить в землянку. К тому же насколько корректно это понятие по отношению к крестьянам, рискующим ежегодно из–за природных катаклизмов? Поэтому считаю: эту норму надо вообще убрать!
Нас организационно–правовая форма устраивает, а устав можно подкорректировать. В стране осталось около 200 кооперативов. И покажите мне хоть одно ОАО, которое при смене вывески начало работать лучше. Наоборот, в списке будущих банкротов из 105 организаций — 52 ОАО. Кто из великих экономистов может доказать на конкретных данных преимущество одной формы перед другой? Мои коллеги звонят и с тревогой спрашивают: что будет дальше? Уверен, все еще на законодательном уровне можно привести в соответствие.
Немцы говорят, слепое усердие только вредит. Славяне о чрезмерном рвении выражаются, как мы знаем, еще резче. Так вот, не надо расшибать лоб некоторым чиновникам, чтобы отчитаться о выполнении указа.
Такие СПК, как агрокомбинат «Снов», «Прогресс–Вертилишки», имени В.И.Кремко, и некоторые другие показывают лучшие примеры отношения людей к земле, технике, исполнению ими своих обязанностей. Из этого и складываются результаты не хуже европейских. Сегодня на земле есть успешные фермеры, часть предприятий находится у частников, которым отдали здания, сооружения, в аренду — землю, и они толково хозяйствуют. Им не надо мешать, пусть и такая форма существует. На селе развивается агротуризм, и хозяева усадеб построили дороги, дома в живописных местах, привлекают туда отдыхающих, за счет этого живут. Ну пусть работают. Так же и успешным СПК надо дать возможность развиваться по собственной траектории. Имеют возможность реализоваться в сельском хозяйстве и другие формы организационно–правового управления.
— Николай Вячеславович, почему все–таки по всем позициям не сработали принятые в 2014 и 2016 годах указы по финансовому оздоровлению АПК?
— По–моему, время очень быстро меняется, и если два года назад было одно положение дел, то теперь другое. Ничего страшного, и так бывает. Всегда жизнь нас поправляет. А что положение дел в хозяйствах не улучшается, видно как божий день. Многие прошлой осенью сеяли без удобрений, в пустую землю. Ожидать высокой отдачи от нее не приходится. Почему не смогли купить удобрения? Один из вариантов ответа: неконкурентна наша продукция на внешнем рынке, денег от ее продажи не хватает. Стоимость газа, электроэнергии, удобрений, кроме калийных, для белорусских аграриев выше, чем, скажем, для российских. Поэтому в первую очередь надо думать, как уменьшать себестоимость продукции, чтоб ее можно было выгодно продать. Очень много вопросов у нас, самих аграриев. Нужно постоянно думать об уменьшении затратного механизма.
Увы, до благополучия в АПК далековато. Вижу по своему предприятию, какие идут затраты на приобретение и капитальный ремонт техники. Они увеличиваются в неимоверной прогрессии! Затратный механизм безудержно растет, хотя я «обжал» все вероятные дыры, куда улетают деньги. Экономим на всем. Запчасти, удобрения и средства защиты растений приобретаем только по тендеру, строительные работы удешевляем хозспособом, строго контролируем расходы топлива и всех без исключения ресурсов. И то трудновато выживать, хотя по сравнению с другими мы, получив 18 миллионов рублей, или 9 миллионов долларов, чистой прибыли, казалось бы, не должны волноваться. Но от волнений никак не избавиться. Когда вокруг тебя богатые, то и ты не будешь быстро беднеть. Но если наоборот, то и ты себя неуютно чувствуешь. Как говорят, большой приход, но и большой расход.
— Пакет указов содержал ряд мер по улучшению положения сельхозорганизаций, стимулы для инвесторов. В частности, должна была усовершенствоваться господдержка. Ощутили вы это на своем предприятии?
— Видите ли, дотации на молоко и мясо выплачиваются из местного бюджета, что в большинстве районов не может обеспечить равномерного распределения поступающих средств. Возьмем Несвижский район. Вроде много производим молока и мяса, а других источников поступления налогов практически нет. Получается, что проще выплатить надбавки тому, кто мало производит, надо поддержать экономически слабого. Поэтому мы вот уже несколько лет доплат не получаем. И в масштабах страны нововведение не сработало. Нужно, по–моему, вернуться к старой схеме стимулирования. Произвел — получил, а то все твое делят на разных уровнях.
— Еще один важный момент в реформировании — ценообразование. Как вы относитесь к свободным ценам?
— С одной стороны, цены у нас отпущены, но с другой — Министерство антимонопольного регулирования и торговли все контролирует. Считаю, цена на продукцию должна формироваться согласно сложившейся конъюнктуре. Не будет — отдадим задаром. У нас же пока действует пресловутая дележка. Много мяса — никого не интересует, куда его деть. Когда не хватает, начинают распределять. Уж слишком много у нас регулировщиков над производителями! Если уж отпустили цены, то старайтесь поменьше влезать в рыночный процесс. Во–вторых, антимонопольный закон во многом не учитывает интересы производителя. Предположим, сегодня покупаешь сою за 400 долларов, а завтра она на бирже стоит 500. Но нам говорят, не имеешь права поднять цену на птицу, которую мы кормим этой соей. Как так, почему? И снова страдает производитель.
— Ваш агрокомбинат сам много лет занимается реформированием, присоединил два отстающих хозяйства. В последнее время какие трудности испытывали, что важно, чтобы всем вместе в яму не свалиться?
— Нам было проще в том плане, что у одного из присоединенных не было больших кредитов, правда, они и не обновлялись, ничего не строили. Мы пришли, вложили туда около 150 миллиардов старыми деньгами. Построили современную ферму, реконструировали комплекс по откорму, сейчас в общей сложности там стоит 3.800 животных, а было 1.200. Но когда–то там работали 146 человек, сегодня 60. Всех устроили на другую работу. Ведь важен не сам процесс объединения, а улучшение условий труда и жизни людей. Взяли в аренду землю в Клецком районе, вложили немалые деньги в строительство и реконструкцию, в поля, уже получен хороший результат.
Но с расширением и объединением тоже надо быть аккуратными, не слишком гнать. К примеру, в Клецком районе когда–то гремел племзавод «Красная Звезда». Присоединили к нему два предприятия, а средства не вкладывали. Сегодня там работает талантливый руководитель Анатолий Николаевич Коршун, а ничего сделать не может. И кого бы туда ни назначили, он не сможет потянуть воз без поддержки, инвестиций, будь то государственных или частных. Поэтому опыт одного сложно перенести на реалии другого хозяйства.
При любом раскладе — объединении, приватизации, акционировании — предприятие должно быть в постоянном движении, в модернизации, надо покупать технику и оборудование, строить, искать новые подходы, новые виды продукции. Руководитель обязан обеспечить движение. Застынешь, как лава, и хозяйство застынет. Об этом всегда говорю молодым, приходящим нам на смену.
Когда я принял хозяйство, взял путь на его интенсивное развитие. С 2004 года увеличили производство мяса в 3 раза, молока — в 2,8. Да, расширялись, да, строились. Я чувствовал, что будут проблемы с реализацией, что будет обостряться конкурентная борьба на внешних рынках. Но, имея объемы, и с небольшой рентабельностью можно развиваться. Вначале подняли свиноводство, потом — молочное скотоводство. Когда получили дополнительную кормовую базу, принялись за модернизацию птицеводческой отрасли: было 12 птичников, а сегодня 26. Построили всего около 50 зданий. Есть большое производство, хозяйство постоянно при деньгах. Это позволяет строить на 20 тысяч тонн зернохранилище, реконструировать холодильник–морозильник на 200 тонн мяса, открывать ресторан, магазины. Да, у нас есть кредиты, но для хозяйства они подъемные. Более того, ни разу мы не просрочили их погашение, как и выплату зарплаты.
— Но вы пришли на хорошую материальную базу, а как стартануть тем же середнякам, кто не имеет собственной переработки, для кого проблема купить хорошую технику?
— Я тоже брал кредиты и тоже экономил. Говорил людям: давайте пока поживем без излишеств. И потом, надо иметь определенное чутье — что тебе принесет дивиденды, куда вложить средства в первую очередь. Мы сразу инвестировали в свиноводство, потому что видели быструю его окупаемость. Потом — в молочную отрасль, где много затрат и срок отдачи удлиняется, но при этом выручала свинина. Потом опять вложились в быстроокупаемый проект. И так постепенно, пошагово. Теперь чувствую, что на наш рынок придет российская свинина и птица, поэтому нет смысла развивать эти направления. В любом случае принимаемые стратегические решения детально обсуждаем вместе со специалистами, думаем, что будем дальше усиленно развивать, на чем зарабатывать деньги.
— Но не так, что мы посоветовались, а я решил?
— При чрезмерной самоуверенности можно сделать такую экономическую тюху, что потом все не расхлебаем. Мне не важно, кто даст дельный совет — агроном, тракторист или полевод, если это хорошая идея, которая пойдет на пользу хозяйству, она будет принята на вооружение.
— Конечно, в развитии хозяйства, в его реформировании, важная роль принадлежит руководителю. А как вы относитесь к идее, чтобы отдавать предприятие в собственность грамотным успешным агроменеджерам?
— В этом вопросе есть моральный аспект. Ведь не только моя в том заслуга. Сегодня в «Снове» работает две тысячи человек. Я проработал здесь 40 лет. Ну, судьба так распорядилась, что я руковожу, но есть люди, которые вместе со мной отдали этому хозяйству всю жизнь и их вклад огромный. И я себе заберу 25 процентов акций, а им останутся крохи? Я никогда на такое не пойду, пусть буду голодный, голый, босой.
— Что нам надо сделать, чтобы все же переломить негатив в АПК?
— Пока что мы дали аграрному комплексу кислородную маску, но надо еще и валидол под язык тем хозяйствам, которые вот–вот перестанут дышать. Время признать диспаритет цен, проанализировать, почему не исполняются постановления Правительства, искать причины этого и устранять.
Скоро в нашем агросоюзе соберем совещание. Пусть выскажут свое видение развития отрасли руководители флагманов. С десяток представителей лежащих хозяйств тоже пригласим. Пусть расскажут, как собираются жить дальше. Я понимаю, что они скажут: «Дай денег». Так где их взять? Пусть подумают!
А что нам сделать, чтобы подтолкнуть сельское хозяйство к более ускоренному развитию, как того справедливо требует Глава государства, знаю. Надо посмотреть, туда ли вкладываются средства. Сегодня львиная доля государственных денег идет на содержание сельскохозяйственных учебных заведений, на погашение огромных, под 30 –– 40 процентов, взятых, опять же не побоюсь сказать, под давлением чиновников кредитов. Финансовые потоки только перетекают из Минфина банкам, а для сельских тружеников они словно попутный ветер. В общем, поступают всем приклеенным к сельскому хозяйству. Так при чем тут мы, кто топчет землю своими ногами? При этом на каждом перекрестке талдычат: оказываем поддержку аграрному сектору! Какая же у этой поддержки адресность? Подходы к распределению надо пересматривать, повернуть деньги в реальный сектор экономики. И больше думать не о формальной стороне дела, а о сельчанах. Именно так, как и требует наш Президент.
klimovich@sb.by
Советская Белоруссия № 30 (25165). Вторник, 14 февраля 2017
https://www.sb.by
